Позиция движения «Хизмет» по отношению к насильственному экстремизму основывается на всестороннем, тщательном и здравом понимании и прочтении духа и положений основных источников ислама – Корана и Сунны, которые являются той основой, на которой зиждется учение движения.
Если быть более конкретным, Гюлен соглашается с интерпретацией, согласно которой каждая форма жизни отображает уникальную комбинацию Божественных имен и атрибутов. Люди были сотворены увидеть их и размышлять о них в своем духовном путешествии от творений к Творцу и достижении более высоких степеней понимания и познания самих себя и Бога, что является целью мироздания. Следовательно, в дополнение к своей неотъемлемой ценности, каждая форма жизни сама по себе является уникальным биологическим видом. Это одна из интерпретаций коранического аята «…кто убьет человека не за убийство или распространение нечестия на земле, тот словно убил всех людей…» (5:32). Подобное прочтение данного аята предполагает, что люди несут позитивную обязанность ценить друг друга и способствовать продолжению жизни. Кроме того, поскольку, согласно Гюлену, люди являются ключом к цели мироздания, противоправное убийство является великой несправедливостью не только по отношению к убитому человеку и тем, кто его любил, но и по отношению ко всему универсуму, смысл которому придает существование людей.
Равным образом, это прочтение возлагает на каждого человека позитивную ответственность по отношению к каждой форме существования, будь то живой или неживой, и запрещает людям прерывать любую жизнь или изменять ее форму существования вследствие собственной небрежности и вне пределов границ дозволенного. Более того, Гюлен учит, что все сущее продолжает свое существование в перманентной зависимости от Бога. Мы существуем не в зависимости от законов, которых Господь наделил силой, а в зависимости от Его постоянного и продолжающегося творения, видимые проявления которого называются в исламе суннатуллах (Божественная практика), а в науке – законами природы (например, сила притяжения и фотосинтез). Поэтому, изменение чьего- либо состояния существования означает совершение действий, направленных против его продолжающегося, благодаря непрерывному Божественному творению, существования в определенной форме и в определенный момент времени. Таким образом, недозволенное вмешательство не только противоречит Божественным законам, которые запрещают это делать, но и идет вразрез с Его непрерывной волей поддерживать данную форму существования.
Именно поэтому Гюлен говорит о том, что «истинный мусульманин не может быть террористом, а террорист не может быть истинным мусульманином», ибо они являются настолько фундаментально и диаметрально противоположными друг другу, причем, не только с точки зрения «буквы ислама», но и с точки зрения «сердца и духа ислама».
Человек, который верит в букву и дух ислама называется по-арабски му’мин (букв. «верующий»). Это понятие происходит от корней амн или амана, которые означают «доверие, надежность, мир и безопасность» – т.е. те атрибуты, которые должны присутствовать у истинного верующего. Верующий должен всегда придерживаться сырат аль-мустаким («срединного пути»), избегая вредных крайностей в любой жизненной сфере, включая мышление, чувства и даже соблюдение религиозных предписаний, поскольку пророк Мухаммед предостерегал тех, кто слишком много молился и постился, пренебрегая, при этом, своими семьями. Верующий подобного рода – это тот, кто не причиняет другим вреда своим языком или действиями.
Более того, Гюлен объясняет, что в исламе дозволенными должны быть как цель, так и средства ее достижения, что, между прочим, также предполагает необходимость их соответствия местным законам. Нельзя достичь священных целей нечестивыми методами. Нельзя это оправдать никакой целесообразностью или необходимостью. Поэтому для Гюлена нет разницы между атаками террористов-смертников в Лондоне, Тель-Авиве или Стамбуле. Поскольку противоправное убийство человека является великим грехом, нельзя убивать для достижения каких-либо исламских целей. В одном своем выступлении, Гюлен, основываясь на хадисе, переданном Ибн Аббасом, согласно которому вера покидает верующего во время совершения им великого греха и возвращается лишь после его покаяния, предположил, что поскольку террористы-смертники погибают при совершении своих кровавых актов, то они погибают не просто при совершении великого греха, но и, возможно, будучи за рамками той религии, которой они якобы служат.
Помимо предосудительного насилия беспорядочных убийств, насильственного экстремизма и терроризма, Гюлен предлагает переосмыслить даже менее явные формы объявляемых государством войн. Гюлен утверждает, что легитимные государства имеют право вооружаться для устрашения потенциальных соперников, однако они не могут и не должны объявлять войны для того, чтобы «служить религии», например, посредством «завоевания» земель как это делалось в прошлом. Те, кто хотят служить своей религии, в т.ч. легитимные государства, не должны делать это посредством войн, сражений и насилия, но должны делать это через апелляцию к разуму и логике цивилизованного мира.
Продолжение следует